Аватары. Зеленый чай =)

1. 2. 3. 4.
5. 6. 7. 8.
9. 10. 11. 12.
13. 14. 15. 16.
17. 18. 19. 20.
21. 22. 23. 24.
25. 26. 27. 28.
29. 30. 31. 32.
33. 34. 35. 36.
37. 38. 39. 40.
41. 42. 43. 44.

@темы: Зеленый чай, Аватары, Green Tea, Настроение, Природа

---

ПЧ

Cherry_fan, Little Rook, приветствую. Располагайтесь =)

UPD:

Рейлина

Рада видеть))

Pirahna
Здравствуйте)))

запись создана: 10.10.2009 в 11:40

@темы: ПЧ

---

Фик "Вопрос - Ответ", Сеймей/Нисей

Название: Вопрос - Ответ
Автор: Midori-sama
Бета: Лидэн
Фендом: Loveless
Перринг: Сеймей/Нисей
Кинк: Dirty talk
Жанр: romance?
Рейтинг: R - NC-17
Дисклаймер: Все права у Юн Коги
Размещение: Только с разрешения автора


Это должно было стать просто игрой. Дразнилкой. Развлечением, как шоу на ежегодной новогодней ярмарке.
Этим оно и было. Сначала.
- Прикройся, - Сеймей перелистывает страницу книги, не поднимая взгляда - слишком увлечен сюжетом.
В таком случае как же Аояги заметил, что вышедший из душа Нисей стоит посреди комнаты в чем мать родила и вытирает мокрые волосы махровым полотенцем? Ведь не смотрел же.
- А мне нечего стыдиться, Beloved, - Акаме подходит к кушетке, на которой удобно расположилась Жертва, решившая скоротать вечер, читая классику мировой литературы. С волос Бойца капает, бусинки воды сбегают по спине, оставляя на разгоряченной коже прозрачные дорожки. - Или я тебя возбуждаю?
- Ты возбуждаешь только желание выставить тебя за дверь. Не мешайся.
- Сеймей, ну неужели я совсем тебе не нравлюсь? - Боец подходит вплотную и нависает над кушеткой, загораживая свет. Мокрые пряди соскальзывают с худых плеч, с кончиков капает вода. И прямо на страницы книги. - Неужели ты совсем не хочешь меня потрогать?
- Нисей, - предупреждение наполняет комнату замогильным холодом. Боец мало того, что отвлекает от чтения, так еще и портит вещи Возлюбленного. - Ты мне неприятен. Вытрись и оденься. Мне простуженная собака не нужна.
- А кто тебе нужен? - Акаме уже привык к "собачьей жизни". Даже стал входить во вкус. - Этот альбинос Агацума?
- Соби мне не неприятен. Повторяю - оденься.
- Значит, он тебе все-таки нравится. Его, наверно, так интересно таскать за волосы. Ты ведь это делал, да?
- Не делал. Уйди, ты мне мешаешь.
- Я просто хочу получше узнать свою Жертву. Поговори со мной, - Акаме садится на край кушетки, почти касаясь Аояги горячим мокрым бедром. Сеймей захлопывает книгу и снимает очки. Его природный Боец дотошен, как тысяча вместе взятых Чистых. - Агацума, значит, не нравится... Тогда кто же? - Акаме наклоняется к Жертве, будто хочет поведать тому важный секрет. Или услышать секрет Возлюбленного. На лице Аояги тут же застывает выражение "задолбал, как стая дятлов", но Бойца этим не остановить. - А, может, Рицка?
- Прекрати.
- Я угадал, - Нисей отводит смоляные волосы в сторону и скручивает в неряшливый хвост, чтобы не испортить книгу Сеймея своим "капаньем". - Маленький, доверчивый Рицка... Который сделает для своего старшего братика все, что тот попросит. Заберется к нему в кровать, прижмется покрепче....
- Не смей так говорить о Рицке, Нисей, - хвост больно стегает по голому бедру, и Боец вздрагивает, как от удара плеткой. Не слишком больно, но поучительно.
- А что я такого сказал? – Акаме усиленно трет пострадавшее место, отчего то становится ярко - розовым. - Или все-таки сказал?
- Глупость сморозил, - беззлобно припечатывает Сеймей. И Нисей почему-то чувствует себя счастливым и... возбужденным.
- Не, не глупость. Он же правда сделает для тебя все. Стоит только попросить. И обед тебе приготовит, и спинку в ванной потрет... - секундное молчание. - Я угадал!
- На сегодня хватит разговоров по душам.
- Ты принимал с ним ванну! А вот со мной почему-то в одной ванне не моешься... - в ласковом голосе сквозит зависть. Ничего не изменилось - Акаме как был эгоистичным ребенком, так им и остался. Люди вообще не меняются.
Боец поежился и накинул полотенце на плечи, словно в комнате резко похолодало. - И как это? Купаться с младшим братиком, на которого у тебя стоит?
- Ты скучен, Нисей.
- Тем не менее я прав. Так какие ощущения? Страх? Предвкушение? Смущение? Похоть?
- Слова "любовь" в твоем словаре, очевидно, нет.
- Только не применительно ко мне.
- Но мы же говорим о Рицке, - Сеймей тонко улыбнулся, отобрав улыбку у Акаме. Нисей пропустил ход, не заметив ловушки.
Шах.
- Разумеется. Итак, вернемся к маленькому ушастому братишке.
Частично Акаме все-таки добился желаемого - Аояги забыл о книге и перенес все внимание на надоедливого Бойца. Вот только это отказалась не тем вниманием, какого жаждал Нисей. Начальной целью было поддеть Возлюбленного, вынудить равнодушную Жертву воспринимать Акаме как нечто живое, а не как часть интерьера. Заставить смотреть на обнаженного Нисея и, пусть и тайно, желать его. Таков был план.
Вот только где-то случилась осечка. Сеймей отвлекся от книжки, но посмотрел не на изящные плечи, красивую шею и тонкие ключицы Нисея. Узкие упругие бедра и член Бойца взгляд Жертвы тоже не притянули. Вместо этого Аояги уставился прямо в душу.

Твою мать, ну почему с ним все так сложно?! Почему он не реагирует на Нисея, как реагировали десятки парней до него?!

- Тебе ведь хотелось его потрогать, верно?
- Ты задаешь слишком много вопросов. Так не пойдет.
- А как пойдет? - Акаме подается вперед, щекоча обоняние Жертвы запахом шампуня с ароматом дикой вишни. Сеймей балдеет от этого запаха, как кот от валерьянки. Это Нисей знает наверняка.
- Вопрос - ответ. Двусторонне.
- Договорились. Я первый. Тебе хотелось его потрогать?
- Разумеется. К дорогим людям хочется прикасаться.
- Не своди все к морали! Тебе хотелось его облапать, так?
- Моя очередь. Сколько раз на дню ты дрочишь?
- Что? Ты серьезно, Аояги? - Акаме давится смехом, взирая на Жертву, как на ребенка дошкольного возраста. - Это же ты у нас профи по тренировке руки, а не я.
- Сколько?
- Да я в любой момент могу перепихнуться с кем захочу. Ты задал глупый вопрос.
Сеймей молча открывает книгу, пробегает взглядом по оглавлению и, как ни в чем не бывало, возвращается к чтению.
- Эй!
- Игра окончена, Нисей.
Тишина висит в комнате свинцовой тучей, готовой обрушиться на землю сетками трескучих молний. Даже нелепая музыка Ветра, подаренная Сеймею ушастой мелочью, не издает ни звука. Где-то за окном сигналят и перемигиваются огнями фар автомобили, но сейчас эта комната отгорожена и от города, и от всего мира.
Нисей поправляет полотенце и впивается взглядом в точеный профиль Жертвы.
Снова шах.
- Три раза. Утром, в душе, перед школой. В середине дня, когда со школы прихожу, и на ночь. Доволен?
- Я должен быть доволен, что ты выполнил правила игры, на которые сам подписался?
- Сейчас моя очередь.
- Давай, - книга незамедлительно отложена в сторону, очки убраны в футляр. Сеймей умеет прощать проколы Бойца. До определенной степени.
- Вопрос прежний. Тебе хотелось потрогать мелкого, когда вы были в ванной?
- Да, хотелось, - равнодушный. Давно принял факт нездорового влечения к родному несовершеннолетнему брату.
- А подробнее? Я же уточнил.
Сеймей дергает ухом. Нисей расшифровывает этот жест как «игривость» или «заинтересованность». Жертве в самом деле нравится играть с Бойцом в настолько личную игру? Это что-то новенькое…
- Дополнительное правило? Принимаю. Что конкретно?
- Что именно ты хотел бы потрогать?
- Ягодицы. Всегда хотел узнать, какие они на ощупь. И еще кое-что, но это уже не в ванной. Это я хочу видеть. Твой черед.
В комнате уже не так холодно, как казалось Нисею пару минут назад. Внизу живота расползается знакомое тепло, член начинает приятно пульсировать.
О да... Эта игра определенно станет самой любимой в списке развлечений Бойца Beloved.
- Давай.
- На кого ты дрочишь, Нисей? - банальный вопрос. Боец расслабленно фыркает, будто только что миновал опасное препятствие и теперь смеется над его «опасностью».
- А то ты не знаешь.
- Не знаю. Поэтому задал вопрос. Отвечай.
- Конечно же... - начать было просто. Начинать всегда просто... непонятный стыд вдруг ожигает крапивой щеки, в паху тянет сильнее. - Конечно на тебя.
- Вот как... - Сеймею нравится – по глазам видно. Ему льстит, и он этого не скрывает. Жертве по-настоящему приятно, что Нисей представляет его, кончая себе в кулак или изливаясь на прохладную простыню. - Мне приятно. Спрашивай.
- Что ты хочешь увидеть вне ванной, Сеймей?
- Хочу видеть, как у Рицки встает. Никогда этого не видел - только чувствовал.
Влажные волосы противно липнут к спине, импровизированный хвост почти распустился, и Акаме вновь собирает его, чтобы не отвлекаться от разговора. Возбуждение постепенно нарастает - ползет по венам, жжет ладони и ступни. Член поднялся наполовину и требует прикосновения.
А Сеймей все это видит.
- Ты мог просто подглянуть за ним...
- Не хочу. Хочу, чтобы он знал, что я смотрю. Как знаешь ты сейчас, - Аояги приподнимается на кушетке и стаскивает с плеч Нисея полотенце. - Мне продолжать рассказывать, что я буду делать дальше? - мягкая махровая ткань скользит по черным волосам, забирая из них оставшуюся воду. Несколько капель сбегают по покрывшейся мурашками спине, и Жертва заботливо ловит их полотенцем, попутно вытирая всю спину. Нисею кажется, что он вот-вот заскулит от удовольствия и вожделения. Никогда бы не подумал, как сильно его будет возбуждать забота Возлюбленного. Действенней любого афродизиака…
- А ты хочешь продолжить?
- А ты хочешь отвечать на мой следующий вопрос? - вытирает плечи, грудь, задевает соски. Нисей уже не знает, откуда черпать терпение – все резервы на исходе. Остается лишь надеяться, что какая-нибудь высшая сила подарит ему пригоршню самообладания. Иначе он начнет работать рукой прямо на глазах у Сеймея. И Аояги ему этого не забудет.
- Мы же играем, - голос ровный. Последнее, что можно контролировать - голос. И Нисей будет держаться до победного. Ведь Аояги тоже не каменный. Правда?
- Что я делаю в твоих грязных фантазиях?
- Сеймей... - Акаме вцепляется в руку Жертвы, как в спасательный круг. Иначе бы уже вовсю мастурбировал, как заведенный, повторяя имя Возлюбленного.

Да что же это такое? Они ведь только разговаривают, даже не прикасаясь друг к другу. Почему все - так?

- Да? - вытирает живот, промакивает капельки на темных волосах в самом низу живота. - Что же я делаю в твоих мечтах? Чего ты от меня хочешь? - улыбается и быстро облизывает губы. Акаме чувствует, как пылают уши. Правда, непонятно - от чего именно. Но точно не от стыда.
- Ты ласкаешь меня рукой... Всегда начинается с этого.
- Профессионально или по-дилетантски? - припоминает Жертва Бойцу его собственный термин, брошенный в сторону проигравшей бой пары.
- Не знаю... - неподвижно сидеть на краю кушетки неудобно, да и поза не самая удачная – ноги затекают, спина уже побаливает от напряжения. Удерживают на месте только прикосновения Жертвы – крепче всяких цепей и заклинаний привязывают.
- Как это не знаешь? Это же твои фантазии, - ткань щекотно касается внутренней стороны бойцовского бедра. О, боги, так близко…
Нисею кажется, что он вот-вот кончит, даже не коснувшись собственного члена. Прямо на руки Сеймею...
- Ты всегда трогаешь как нужно. Точно так, как мне хочется...
- Еще бы. Это же твоя мечта, - Сеймей умеет улыбаться по-разному: официально, приветливо, вежливо, сдержанно, жестоко. Но сейчас улыбка особенная - та, при которой на щеках Возлюбленного появляются очаровательные ямочки. Они - самый верный индикатор искренности Жертвы. - Твоя очередь.
- Что?..
- Задавай вопрос, - полотенце переходит на бедра. Сеймей понимает, что выиграл. И намерен закрепить победу.
Акаме молчит. Язык не поворачивается напомнить о Рицке. Ведь без этого проклятого щенка все так хорошо. Без него Beloved едины.
- Ты хочешь поиметь своего брата? – Нелюбимый не исчезнет из этого мира, если Нисей о нем не спросит. Посему пусть сладкая иллюзия близости с Жертвой развеется, а у Нисея останется шанс на ничью. Хотя бы на ничью.
Полотенце замирает на пояснице – этого вопроса Сеймей не ожидал.

Что, Аояги, забыл правила? Или решил, что победа уже в кармане? Ну так вот, если взялся играть, так играй честно. И не надевай лавровый венок, пока не выиграл.

Врать себе тяжело - Нисей хотел бы удержать мираж подольше. А теперь Бойцу остается только настраивать себя против Жертвы – так проще. Да только никак не получается.
- Почему именно этот вопрос?
- Отвечай. По правилам, - Нисей смотрит на руку Сеймея, в которой тот держит полотенце, и Акаме кажется, что Жертва сейчас размахнется и врежет Бойцу этим самым полотенцем по шее.
От души так врежет. За то, что предпочел честную мерзкую игру приятному самообману.
- Нет, не хочу, - полотенце снова начинает бережно скользить по бедрам. Как раз по тому месту, куда Аояги хлестнул хвостом. Розовое пятно почти сошло, уже и не видно, если не присматриваться.
- Не верю.
- Я не нарушаю собственных правил, Нисей. И ты это знаешь.
- Но ты же хочешь его, верно?
- Моя очередь. Что еще я проделываю с тобой в твоих мечтах?
- Минет... - в это невозможно поверить. Аояги просто не может не хотеть трахнуть братца. Все говорит об обратном, включая слова самого Сеймея.
Но. Жертва не врет. И от этого становится жутко - Акаме вдруг осознает, что понятия не имеет, чего же в действительности хочет его Сеймей. Больше нет ориентиров в виде надоедливого ребенка, осталась одна сплошная неопределенность.
Если не Рицка, то это может быть все, что угодно…
Сеймей - загадка. И Нисей чуть было не совершил страшную ошибку, решив, что разгадал его.
Сеймей - издевка над всем сексуальным и отношенческим опытом Нисея. Которого, оказывается, куда меньше, чем полагал сам Боец.
- И с этим я тоже хорошо справляюсь?
- Нет... - раз уж взялись играть по правилам, надо следовать им до конца. - С этим хорошо справляюсь я, - жар снова обжигает щеки, шею, кончики ушей. Член пульсирует все сильнее, так, что становится действительно больно.
- Тебе доставляет удовольствие брать у меня в рот? - Сеймей садится так, чтобы видеть лицо Бойца. А заодно и непосредственное доказательство того, насколько сильно Акаме возбуждает происходящее.
Лицом к лицу все кажется иным. Лицом к лицу Нисею почему-то совсем не стыдно за собственные слабости, похоть и фантазии. И за стояк тоже не стыдно.
- Да. Мне очень нравится... - Акаме сглатывает слюну, и это становится самым неоспоримым подтверждением его слов. - Люблю ласкать тебя языком, забирать глубоко в рот, до самого горла. И знаешь, что еще? - все тело звенит от возбуждения, требует либо немедленно заняться сексом, либо тупо подрочить - лишь бы это прекратилось. - В мечтах я всегда кончаю, когда ты говоришь, что тебе понравилось. Понимаешь?
Больше терпеть невозможно - рука сама тянется к напряженному члену. Нужно немного. В таком состоянии хватит и десятка ритмичных движений. И все кончится. Правда, когда схлынет послеоргазменная слабость, Нисею придется встретиться с холодными глазами его Жертвы, увидеть на его губах снисходительную усмешку. Снова почувствовать себя проигравшим, грязным и безвольным. Но это все потом-потом-потом...
- Понимаю, - Аояги перехватывает руку Бойца, и Нисею кажется, что мучения его никогда не закончатся. - А ты хотел бы, чтобы мне понравилось не в мечтах, а в реальном мире?
- Что?..
- То. Моя очередь задавать вопрос. Хочешь, чтобы мне понравилось в реальности?
- Черт возьми, конечно! - голос срывается на крик.

Сколько же можно издеваться? Сколько можно дразнить и никогда не давать и кусочка лакомства?!

- Тогда сделай, чтобы мне понравилось, Нисей.
Акаме уже не в состоянии мыслить трезво. И... у Сеймея что, дрожит голос?
Аояги отпускает его руку и развязывает широкий пояс домашнего халата. Пальцы слушаются плохо, и Нисей, чьи руки дрожат не меньше рук Жертвы, порывается помочь. Пояс, наконец, развязан, и Сеймей разводит полы халата в стороны, оказываясь перед Бойцом практически голым. Нисей должен удивиться, ну хоть немного, для приличия, но ему не до этого. Ему слишком хочется...
Горячие пальцы обхватывают напряженный член Жертвы у основания, губы накрывают влажную блестящую головку. Вобрать как можно глубже и снова выпустить, пощекотав кончиком языка уздечку. И снова на всю длину…
- О да... так... - сбивчиво шепчет Аояги, цепляясь за волосы Бойца. Все происходящее кажется Нисею сном. А сны имеют отвратительное обыкновение заканчиваться, и нужно все успеть... - Нисей, я... - почему-то испуганно выдыхает Сеймей, - в мечтах он не предупреждал, - и кончает в горячий влажный рот, вздрагивая и сильно выгибаясь в пояснице.
Все чувства обострились до предела: воздух обжигает легкие холодом, спутанные волосы щекочут голую спину, которая нещадно болит от неудобной позы. Нисей легко проглатывает сперму, запоминая ее вкус. В его фантазиях вкус был немного другим, но этот определенно лучше... правильнее.
В паху пульсирует и болезненно ноет, так, что просто сил нет. Акаме уже второй раз тянется к собственному члену, когда его сгребают за плечи и резко тянут, практически укладывая на себя.
- Сеймей... - лежать на Жертве так приятно... как там пишут в романах? "Словно в рай попал". Вот только у Нисея сейчас некоторые сложности - "рай" у него перед глазами, в лице Сеймея, его удовлетворенной улыбке, запахе волос, а "ад" - внизу, между ног. Еще никогда он столько не сдерживался... - Я больше не могу...
Чужая рука на члене кажется громом среди ясного неба. Несколько долгих секунд Жертва перехватывает "поудобнее", а потом начинает медленно скользить вверх-вниз, задевая пальцем головку.
- Будет, что сравнивать с фантазией, - Аояги устало улыбается и с неожиданной силой обхватывает Нисея за талию, окончательно затаскивая на себя. - В реальности я правильно делаю?
- Да... - и как у него сил хватает? Нисей крепко держится за плечи Жертвы, трется об него, неловко толкаясь в ласкающую его руку. - Да... Все так... Еще... Еще... - слова перемежаются всхлипами, но Бойцу уже давно по барабану, что и как выглядит.
- Значит, быстрее, - шепчет рядом с ухом Аояги. Изучает Нисея... его тело... Как ребенок, будто ни разу никому не... Черт, а ведь он же и правда никогда никому не... и ни с кем...
Рука Жертвы двигается быстрее, и Боец окончательно теряется в ощущениях.
Лишь бы не прекратил... Только продолжай, продолжай...
- Мне понравилось, Нисей, - уверенный властный голос ласкает слух. - Очень понравилось…
Волна оргазма разливается по бедрам, несется вверх по позвоночнику удовольствием, граничащим с болью. Наверно, он все-таки закричал... или так и остался отчаянно всхлипывать в плечо Аояги, кончая тому на живот и забрызгивая горячим семенем пальцы. Единственное, что Нисей знает наверняка, мантрой повторяя имя Жертвы, - это самый сокрушительный и долгий оргазм за всю его жизнь...
Первой в реальный мир возвращает боль - Акаме так вцепился в руку Сеймея, что даже собственные пальцы заболели. А Аояги почему-то это терпит.
- Вот это да...
- Ну что, похоже на твои фантазии? - и откуда у него такая бодрость в голосе? По законам природы ушастые парни-девственники после первого раза должны засыпать спустя ровно секунду после оргазма. В исключительных случаях - через три секунды.
- Похоже... Хотя нет, не особо, - осязание возвращается дозами. Лежать на Жертве приятно, тепло и... скользко. Он что, и правда кончил Сеймею на живот? И Аояги не сбросил его за такое на пол? - Теперь твой вопрос.
- Что?
- Я свой задал. Твоя очередь, - Сеймей устраивается поудобнее, и Боец вынужден слезть с Возлюбленного и улечься рядом. Глупая счастливая улыбка сияет на губах, и ничего с ней не сделать. Можно подумать это Нисея только что девственности лишили, честное слово. Кстати о девственности...
- Тебе правда понравилось? - левое ухо Сеймея негодующе дергается. Значит все еще невинный. Официально.
- Понравилось, Нисей, - как пятилетнему ребенку повторяет Аояги. Акаме доволен - все возвращается на круги своя: Жертва снова в своем репертуаре. - Ты все сделал так, как мне всегда хотелось.
А вот тут что-то не то.
Взгляд бойцовских глаз останавливается на лице Сеймея. Да нет, вроде все в порядке. Тогда откуда же взялся неприятный холодок в пояснице?
- Ты уверен? - если и есть что-то, чему Нисей безоговорочно доверяет, так это Сеймей и интуиция, касающаяся вопросов о Сеймее. И последняя сейчас бьет пока еще тихую, но все же тревогу.
- Разумеется. Ты все правильно угадал. А с чего такие волнения? - Жертва вздыхает полной грудью и потягивается на кушетке, как греющийся на солнце огромный котяра.
- Угадал...
- Точно угадал. Знаешь, я и не думал, что разговор о моем брате приведет к такому.
Ответ глупому Бойцу. Прямым текстом.
Разговор по душам, игра вопрос-ответ и обратно.
Вопросы Сеймея Нисею - о желаниях и эротических мечтах Бойца.
Вопросы Нисея Сеймею - о Нелюбимом. Разговор о брате.
Чувствуешь разницу, Акаме Нисей? Чувствуешь, кто о чем говорил? Заметил расхождение в интересах?
Жертва интересуется Бойцом, Боец - братом Жертвы.
Пять баллов за сообразительность. Сто - за твердолобость. Это надо же было быть таким идиотом...
- Сеймей... - Акаме завозился, придвигаясь вплотную. - А что тебе нравится в сексе? Ну, в смысле, что ты представляешь, когда мастурбируешь?
Аояги изучающе смотрит в зеленые глаза своего Бойца, и Нисея пробирает легкий озноб - гладит прохладными пальцами по пояснице, перебирается на спину и плечи. Нисей старается не нервничать. Очень старается. И получает награду - Аояги улыбается, на его щеках проступают едва заметные ямочки.
Боец сделал работу над ошибками, пересдача зачтена.
- Давай спать, Акаме. Завтра еще поиграем.

@темы: Nisei, Beloved, Loveless, Нисей, Seimei, NC-17, R, Творчество, Фанфики, Сеймей

---

Пишет  Саяна:

08.10.2009 в 21:11

URL комментария

---

Фендомно-озадаченное

Мне вот интересно - Лавлессовское кинк-сообщество еще живо или совсем накуло в лету? Кто-нибудь знает, что там да как? И кто там администрация? И есть ли она там еще вообще?
Первый круг заявок исполняется уже год. Год в прямом смысле слова. Второй круг, по правилам того же сообщества, должен начаться, когда будет выполнина половина (или больше) заявок первого круга. Она выполнена, причем месяца три назад.
Все интересующие заявки уже выловили - за год-то немудрено. В итоге - штиль!

---

Кажется, это первая за последние годы настоящая осень.

---

Вопрос.

Господа-читатели! Давно хотела вас спросить об одной немаловажной вещи.
Ситуация: Вы прочитали некий фик. Вот вы дочитали последнее предложение, отметили последнюю точку, закрыли веб или вордовскую страницу. Теперь вам нужно этот фик оценить - хороший он, плохой, интересный, скучный, необоснуйный, слишком запутанный, флаффный до оскомины, слишком короткий, слишком длинный, мерисьюшный, перегруженный лишней информацией... и так до бесконечности. Фиковские симптомы могут быть до безобразия разными.
Итак, вопрос.

По каким именно критериям вы оцениваете фанфикшн?

---

Аватары. Кофе.

Неожиданно, да?

1. 2. 3. 4.
5. 6. 7. 8.
9. 10. 11. 12.
13. 14. 15. 16.
17. 18. 19. 20.
21. 22. 23. 24.

@темы: аватары, кофе

---

ПЧ =)

Хикару Хитаичиин, приветствую

Какими судьбами? Чем привлекла Ваше внимание? =)

@темы: ПЧ

---

Фик "Необратимо". Сеймей/Нисей.

Название: Необратимо
Автор: Midori-sama
Бета: Лидэн
Фендом: Loveless
Перринг: Сеймей/Нисей
Жанр: angst, drama?
Рейтинг: PG-15 - R
Дисклаймер: Все права у Юн Коги
Размещение: Только с разрешения автора


- Не ждал?
- Напротив.
В квартире тепло, несмотря на распахнутые окна. Пахнет влажной осенней листвой, кофе и… сигаретами? У Аояги гости?
- Милый, ты не отвечал на звонки. Я волновался.
- Зря. Со мной все прекрасно, - Сеймей расселся на диване, в окружении подушек.
Нисею показалось, что у него начались галлюцинации – в руках Аояги держал ополовиненную бутылку дорогого коньяка, подаренного однокурсниками на выпускной. А ведь Возлюбленного можно было в пример детям ставить – вот уж кто всю жизнь от спиртного нос воротил.
Что случилось?
Акаме, наконец, справился с обувью и прошел в гостиную, встав напротив своей Жертвы. Чего-то явно не хватало…
В детстве каждый играл в игру на внимательность – сначала смотришь на одну картинку, потом на другую. На второй не достает какой-то детали, и твоя задача – найти, какой именно.
Вот и сейчас Нисей всеми силами старался увидеть изменения, произошедшие в облике Жертвы. И не видел. А точнее – не хотел видеть. Вот только если в игре можно сдаться, взять новую пару картинок и начать сначала, то сейчас номер не прокатит. Сеймей один, диван один, разве что подушек много, а изменений нельзя не заметить.
- Сей, твои ушки…
- С ними все в полном порядке, - Аояги дружелюбно улыбнулся Бойцу и отхлебнул из бутылки, поудобнее устраиваясь среди подушек. – Теперь все просто прекрасно. Располагайся. Можешь взять журнальчик – у меня их много. Девочки, мальчики, на любой вкус. Обязательно найдешь что-нибудь для себя.
- И… и хвост…
- А с ним тем более нет проблем. Ты не стесняйся, проходи, - еще один глоток коньяка. Где Аояги научился так пить? И, черт возьми, где его ушки?!
- Что случилось?..
Нет, это просто сон. Дурной сон. Сейчас Нисей проснется у себя в кровати, и все окажется на своих местах. Аояги будет неприязненно фыркать на предложение добавить коньяка в кофе или выпить за встречу. Будет сердито бить хвостом по бедру, когда Акаме ввалится в квартиру среди ночи после очередной вечеринки, начнет хвастаться отметинами засосов на шее и рассказывать, как много теряет его Жертва, отказывая себе в простых плотских удовольствиях.
- Случилось нечто прекрасное, разве ты не видишь?
Нисей изучающе смотрит на Возлюбленного.
Новые брюки, идеально подчеркивающие длинные стройные ноги. Шмотка для взрослого. Без дырки для хвоста – в этом Акаме готов поклясться, потому что нечего больше в эту дырку продевать.
- Где твои ушки? – спрашивать глупо. И еще глупее стоять посреди комнаты, как истукан, и пялиться на медленно напивающуюся Жертву, которая спиртного в жизни в рот не брала.
- Явно не на моей голове, - Сеймей смеется, громко и откровенно. Так непохоже на него. – Так и будешь стоять? Садись, отметим. Мы же Пара, и праздники у нас одни на двоих. И радости тоже. Ты ведь рад за меня, правда? – еще один большой глоток.
И как его еще не вырубило?
Нисей садится на край дивана и смотрит на Сеймея. Темные глаза блестят, обычно аккуратно уложенные волосы в творческом беспорядке, верхние пуговицы рубашки расстегнуты.
Как там кричала Мисаки? «Это не мой Рицка!»?
Сейчас Нисей близок к тому, чтобы заорать «Это не мой Сеймей!». Но не заорет - Связь не может ошибаться. Это его Жертва.
Правда, и Связь стала несколько иной. Вроде все то же самое, только звон гулкий и грубоватый. Теперь это не скрипка. Что угодно, но только не скрипка.
- Где твои ушки? – Боец похож на заезженную пластинку. Ну и черт с ним.
- Дотошный, - Сеймей тянется и берет дольку лимона с блюдца на тумбочке. Отправляет лакомство в рот, даже не морщась. – Мои ушки у того, кому я их отдал. Так яснее?
- Отдал?
- Ты Боец или попугай? – он должен разозлиться, обязательно должен. Вот нет. Ничего кроме пьяного недовольства на приставучесть и непонятливость Нисея. – Отдал.
- Или забрали?
- А есть разница?
Нисей готов выдать целую тираду о том, что разница есть и очень большая, но слова застревают в горле, упираются в преграду зубов.
- Так есть или нет, Акаме? – Сеймей снова довольно улыбается и отпивает коньяка. – Расскажи мне, кому и как нужно правильно отдавать ушки. И кто должен их забирать? И не забудь пояснить, что это должно происходить при свечах… и обязательно с… - тихий нетрезвый смешок, – с любимым человеком. Кстати, - Аояги отставляет бутылку в сторону, недалеко, но так, чтобы Нисей не смог до нее дотянуться.
Удивительно проворные пальцы расстегивают пуговицы рубашки до конца, белоснежная ткань сползает с плеч, и взгляд Бойца замирает на засосах, коими усыпаны вся шея и грудь Возлюбленного. Возле правого соска меткой алеет след укуса.
Нисей с трудом сглатывает ком в горле.
Все ненормально. Неправильно. Так не должно быть. Только не с Сеймеем, только не с его Жертвой, только не с телом его Возлюбленного.
- Но это же… Это… Сей… - слова кончаются, оставляя в груди сквозное негодование.
- Ты сегодня некрасноречив, Боец. Может, выпьешь для храбрости?
- Да не хочу я пить! – Акаме ошалело пялится на грудь своей Пары.
Где - то там, под синяками и покрытой чужими прикосновениями кожей, бьется сердце его Жертвы. Жертвы, которая носит теплые пижамы и готовит ароматный чай по утрам. Жертвы, которая всегда ходит в аптеку и оставляет на тумбочке медикаменты, дабы Нисей мог обработать полученные на вечеринке «травмы». Жертвы, которая скорее умрет, чем позволит прикоснуться к себе тому, кто ей неприятен.
- Решил сделать исключение? – еще одна улыбка и ноль опьянения. У него что, иммунитет к спиртному? – Ладно, сегодня я пью за двоих. У нас же все на двоих, помнишь? Теперь вот и выпивка…
- Но почему? – Нисей чувствует себя ребенком, которого мама бросила на вокзале сторожить сумки, и ушла за билетами куда-то в толпу. Беспомощность, как она есть. Не у кого попросить помощи, никто ничего не подскажет, ничем не поможет. Раньше роль «матери» исполнял Агнец, но… Что делать теперь?
- А почему нет? Мы с тобой взрослые люди. Почему бы не получать от жизни удовольствие? Я получаю.
- Но не так же! – Нисей резко потянулся за проклятым коньяком, но Аояги ловко перехватил его руку. Боец так и остался нависать над Жертвой – тот и не думал его отпускать.
От Сеймея пахло алкоголем, дорогим одеколоном и… чужим человеком.
В груди неприятно засаднило, как при сильном кашле.
Нет, этого не может быть. Если Аояги с кем-то переспал, а он переспал, черт его возьми, то точно с девушкой. Ни о каких мужчинах и речи нет. Это невозможно.
Этого. Быть. Не. Может.
- А как? Предложи варианты, я весь внимание. Ты хотел выпить, да? Передумал, Нисей?
- Да прекрати! Это смешно, - заскрипел зубами Боец. Скулы побелели, костяшки пальцев зачесались от бессильной злости.
- Я не смеюсь. Просто предлагаю тебе отметить праздник. Сегодня я стал взрослым. Ты ведь этого от меня хотел, так поздравь.
- Ты ведешь себя как ребенок, - бессилие – самое страшное из наказаний, изобретенных создателем. Ничего не исправить, не изменить, не переделать. Остается только смотреть, слушать и кусать себе локти от злости.
- Я взрослый, мой милый Боец. Такой же взрослый, как и ты, - пальцы мягко разжимаются, высвобождая запястье.
Нисей чувствует, как к горлу подкатывает отвратительный ком.
Жертва слишком близко. Можно трогать, вдыхать его запах, вглядываться в спокойные темно-синие глаза. А если повезет – потянуться и запечатлеть на губах легкий невинный поцелуй. Ведь можно же… вот только на его чистой коже уже оставили след чужие руки, от него пахнет другим мужчиной, а взгляд больше не выдает плохо скрываемого интереса – эти глаза теперь не так просто удивить.
А губы… Нисея начинает колотить нервная дрожь, стоит лишь подумать, что кто-то целовал его Жертву, проводил языком по этим мягким губам. А ведь рту во время секса можно найти и другое применение… и оно нашлось.
- Нет… Этого не может быть. Так не должно быть…
- А как должно? – Сеймей чертовски умный, видит своего Бойца насквозь.
Сегодня Аояги задает слишком много вопросов. Ответы на которые Нисей давал ему постоянно: словами, ухмылками, шутками, явками ближе к рассвету.
– Все прекрасно.
- Не прекрасно… не прекрасно… - руки дрожат, в горле жжет. Сейчас Нисей поистине жалок, и ему на это откровенно плевать.
Забраться на колени к Сеймею… раньше – роскошь, или баловство, как правило, для Жертвы… А после этого выдать ухастому фразу вроде: «Приятно держать меня на коленях, да, милый? Ничего, когда-нибудь оценишь». А потом смотреть, как темнеют глаза Возлюбленного, как поспешно он сгоняет Бойца с колен, стыдясь собственной эрекции.
«А взрослые люди так не делают», - ухмылялся Нисей и с удовольствием наблюдал, как предательски горят щеки Сеймея, кода тот скрывается в ванной под радостное предложение потереть ему спинку или что-нибудь еще.
Аояги только отпивает коньяка, когда Нисей седлает его бедра. И первый раз за последние несколько лет Бойцу хочется плакать – горько и отчаянно. Потому что ничего больше нет. Сеймей больше не смущается, не дергает ушками, когда Акаме ерзает, «устраиваясь поудобнее». Никакой Игры, никакого удовольствия и ни капли искренности и интереса. Запретный плод испробован.
- Здесь праздновать удобнее? – Нисей напрягается всем телом, когда Жертва касается его. Сердце радостно замирает в груди – пусть многое изменилось, но что-то ведь осталось. Семей все еще хочет прикоснуться - легко, осторожно, скрывая за собственническим жестом желание быть ближе.
Но нет. Скрипит молния, и Жертва достает из кармана Нисея полупустую пачку сигарет. Привычно щелкает зажигалкой и вдыхает дым.
– Раз пить со мной не хочешь, давай покурим. Тоже ритуал.
- Ритуал… Не знал, что ты куришь…
Не знал, что пьешь. Не знал, что куришь. Не знал, что лишился девственности. Не знал, что сотворю все это собственными руками… Сей…
- Ты что, плачешь? – затяжка, выдох. – Взрослый уже, чтобы реветь.
«Взрослый» - слово-клеймо. Такое же, как «ухастый»
- Кто тебе сказал? Просто дым в глаза попал…
- Тогда держи сигарету.
Дым обжигает легкие, руки мерзнут еще сильнее. Акаме Нисей курит за компанию со своей Жертвой. С мальчишкой, который сотню раз выбрасывал сигареты Бойца в мусоропровод.
- А как насчет поздравлений? – Аояги выдыхает дым и делает очередной глоток. – Поздравишь меня, Нисей? – сигарета гаснет, и Возлюбленный заново раскуривает ее от тлеющей сигареты Бойца. – Знаешь, это равносильно поцелую…
- Слишком много дыма, - Нисей заставляет себя надрывно закашляться и крепко жмурится. Плохой спектакль, но все же. Слезы пробиваются сквозь ресницы и текут по щекам. Не хочется знать, кто и где рассказал его Жертве, что значит прикурить сигарету у кого-то. Нисей ничего не хочет знать.
Пусть вернется его ухастый Сеймей. Пусть вернется… Тот Сеймей, который фыркает и отворачивается, стоит Нисею заговорить о сексе. Тот Сеймей, который непроизвольно краснеет, когда Акаме рассказывает о своих любимых позах. Тот Сеймей, который прочитает Нисею длиннющую нотацию о том, что зимой нужно надевать зимнюю одежду, а не осеннее пальтишко, а потом укутает в два одеяла и положит теплую грелку к ногам. Пусть он вернется. Акаме и слова не проронит про ушки – ушки, которые по праву считал своими. Такие очаровательные и нежные на ощупь, такие ценные и привлекательные. Пусть вернется, и Нисей будет сам готовить ему чай по утрам и перечитает все книги в домашней библиотеке, лишь бы Жертве было с ним интересно. Пусть вернется, и Нисей больше никогда не будет шутить над неумелостью Сеймея при их первым поцелуе. Пусть вернется…

Пожалуйста… Ну, пожалуйста… Все, что угодно, только вернись…

- Поздравлений я, видимо, так и не дождусь, - сигарета уже скурена до фильтра, Аояги тушит ее в пепельнице, некогда принадлежавшей Нисею. – Жаль. Думал, ты обрадуешься.
- Не обрадуюсь… - слезы текут все быстрее, вот-вот начнут падать на новенькие брюки Жертвы. Нельзя, но так стыдно и больно…
- Дело твое, - новая сигарета.
Почему он так много курит? Он же на дух не переносит запах дыма.
- Сей…
- М?.. – Аояги смотрит ему в лицо, видит красные от слез глаза и взгляд побитой собаки. А Нисей больше не может скрывать очевидное, – Почему плачешь?
- Дым, - заезженной пластинкой повторяет Нисей.
Отвернуться нельзя – это же Возлюбленный, его Жертва. Жертва, которая лечила его раны и принимала боль на себя. Жертва, которая терпела такие выходки, за какие любой другой шею бы свернул. Жертва, которая сидела у его кровати, когда он болел, так, как родная мать никогда не сидела.
- Но я же не плачу.
- Ты напиваешься…
- Я отмечаю праздник. Конечно, не так масштабно, как ты свои, но все же.
- Сей, я больше не буду их так отмечать, - взгляд Жертвы заставляет Бойца давиться каждым словом. Сеймей улыбается, и Акаме понимает, что его мир рухнул еще до того, как он вошел в квартиру.
Издевки, ухмылки, неуважение день за днем разрушали нечто крайне хрупкое, ломая его изнутри, как мелкие трещины раскалывают и крошат фундамент дома. И в один прекрасный момент опора не выдержала.
- Отмечай, как тебе нравится. И сбегай за сигаретами – твои слишком легкие.
Разговор окончен. Нисей неловко сползает с коленей Сеймея и на негнущихся ногах идет у двери.
Плевать, что лицо зареванное, как у девчонки, плевать, что на улице поздняя осень – он заслужил и позор, и холод. Пусть все видят.
- Кстати, - равнодушный оклик Жертвы останавливает Нисея у самой двери. Аояги вертит бутылку в руках, рассматривая, как кружится воротом янтарная жидкость. – Ты был прав.
- В чем? – щеки почему-то горят. Стыд? Надежда?
- В том, что трах не бывает как в сказках. Все негигиенично, болезненно и сумбурно, – Сеймей смеется и снова прикладывается к бутылке. Ему хочется напиться, но, как известно, чем больше хочешь, тем меньше получается. Возлюбленный почти трезв.
Нисею кажется, что в глотку ему влили жидкий огонь, и пламя ползет по пищеводу, просачивается в сердце и легкие, ручейками льется из-под век.
Вот она, последняя трещина, заставившая фундамент рухнуть. Тот единственный раз, когда Аояги заговорил с Бойцом о сексе серьезно, а не через фырканье и шуточки. Единственный раз, когда позволил заглянуть себе в душу.

- Так с кем же ты хочешь лишиться ушек? – вопрошающий тон, полные насмешки глаза.
Сеймей молчит несколько секунд, и Нисей уже готов отпустить шуточку по поводу отсутствия подходящих кандидатур, но…
- С человеком, которому буду полностью доверять.
- Понятно… - губы Бойца изгибаются в умильной улыбке. – Вы зайдете домой, запрете за собой дверь, погасите свет…
- Нисей, довольно, - Аояги стоит, опершись бедрами о столешницу, и держит чашку с дымящимся чаем. Горячо, наверно.
- Зажжете свечи или настольные лампы, свет будет таким романтично-золотистым…
- Я сказал - достаточно.
- Разденете друг друга, будете целоваться, гладить спины, плечи, перебирать волосы…
- Нисей.
- А потом ляжете на кровать или на мягкий ковер, и все будет так прекрасно и романтично… - а голос у Бойца сладкий, медовый. Зеленые глаза прищурены как у кота, греющегося на солнце. Слова ласкают язык – они такие чистые, нежные… Кто сказал, что непорочность нельзя увидеть? Можно. Можно даже попробовать ее на вкус. – Я тоже о таком мечтал…
Взгляд Жертвы неуловимо меняется, гнев отсвечивает заинтересованностью и… доверием. Невероятно, он все еще верит Нисею. Хитроумный, расчетливый и безжалостный Аояги Сеймей верит своему Бойцу. Сказать кому – засмеют.
- Да? – пушистый хвост обвивается вокруг ноги.
- Разумеется. Когда мне двенадцать лет было, - Нисей не может удержаться от смеха – не каждый день увидишь, как невозмутимый Аояги Сеймей озадаченно хлопает глазами. Потом поджимает губы и ставит чай на стол. Ладони у Жертвы красные – вот что бывает, когда хватаешься за горячее.
- Я понял.
- Ой, милый, ты что, обиделся? Ну не надо… - улыбка все еще не сходит с лица. Застыла, как нарисованная.
- Нет. Я учел, Нисей.
- Какой серьезный… - Акаме улыбается и берет оставленный Жертвой чай. Ноль реакции. – Ты не против?
- Нет, - Сеймей забирает со стола книгу, принесенную с целью заставить Акаме читать хоть что-то помимо манги и порно-журналов, и молча выходит из кухни.
- Не волнуйся, ты найдешь себе кого-нибудь, такого же идеалистичного, как ты! Лет через тридцать!

Аояги уже нет в квартире. Входная дверь громко хлопает, и Нисей остается один на один со своим весельем. Непорочность смешивается с ядом, и этот вкус далеко не самый приятный. Не то, что хотелось бы чувствовать. Совсем не то.


- Сей… - Ручка двери холодит ладонь, и кажется, отпусти ее Боец сейчас, случится что-то страшное. – Я не хотел…
- Ты о чем? – еще глоток.
- Сей, я… - голос предательски дрожит, и все, что остается - стоять лицом к двери и до боли сжимать пальцы, так, что костяшки белеют.
Можно подумать Аояги ничего не поймет, но Господи…
Что же он натворил.

Негигиенично.

Нисей сделал бы все, лишь бы Сеймей не задумывался об этом в их первый раз. Отвел бы Жертву в душ… или ванну. Потер бы ему спину, просушил влажные волосы полотенцем, улавливая момент, коснулся разгоряченной кожи губами…

Болезненно

Будь у него возможность, Сеймей бы не почувствовал боли. Ни капли. Сколько б времени ни потребовалось на подготовку, Нисей бы потерпел. Целовал бы, гладил, ласкал и успокаивал Возлюбленного, пока Сеймей сам не запросил бы большего. Не отрывался бы от губ, над неопытностью которых когда-то жестоко смеялся, целовал бы ушки, за которые то и дело поднимал Жертву на смех…

Сумбурно

Они бы никуда не спешили. Нисей провел бы губами по коже Жертвы, поцеловал каждую родинку, изучил пальцами каждый изгиб. Как может быть иначе? Ведь это же его Жертва. Его. И у его Жертвы была мечта. Искренняя мечта ухастого мальчишки – заняться любовью.

- Заодно выпить купи. Деньги в бумажнике, - Сеймей откидывается на спинку дивана и снова закуривает. Сколько он выкуривает за сутки? И когда начал?

Когда мне двенадцать лет было…

Все это могло принадлежать им обоим – и запертая дверь квартиры, и золотистый свет свечей, и мягкий ковер под спинами. И ласки, и испуганная дрожь Жертвы, когда Нисей начнет смазывать и растягивать его вход, попутно поглаживая напряженный член. И тихий успокаивающий шепот на ухо. И то самое проклятое доверие, которое Акаме видел перед тем, как раз и навсегда уничтожить его – с торжествующей улыбкой победителя.

Это была их мечта.

- Я… скоро… вернусь. Куплю все, что надо, - нет смысла просить прощения. Нельзя залечить собственноручно нанесенную рану, если та уже зарубцевалась. И шрам – глубокий и заметный, останется на всю жизнь, а, может, и дольше.

Выйти за дверь и… и что дальше?

Бессильные слезы капают на рубашку, жгут щеки и глаза.
Ради чего? Плакать по погибшей мечте?
Оплакивать трудноразличимую любовь Агнца, который до последнего надеялся на понимание, а в ответ получил лицемерные выпады?
Или собственную неспособность осознать простой факт – мечта была рядом, так близко, что почти касалась призрачными пальцами твоей руки. Достаточно было позвать ее лишь парой искренних фраз – «Я тоже этого хочу. Поверь мне. Пожалуйста».
И была бы комната, окутанная тихим золотистым светом. И единственный по-настоящему дорогой человек лежал бы рядом, доверчиво прижимаясь к твоему плечу и держа тебя за руку…

Несколько слов и чуть больше понимания. И никому не пришлось бы плакать.

- И еще, Нисей.
- Да…
- Не забывай - взрослые не плачут. Я жду сигареты.

@темы: Nisei, Beloved, Loveless, Нисей, Seimei, R, Творчество, Фанфики, Сеймей

---

ПЧ

Здравствуйте, <LOST_SOUL>!
Располагайтесь))

Позвольте узнать, чем привлекла Ваше внимание?

---

Тащусь от своего нового диза. Доктор, это лечится?

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Подхваченный ГП-ФШ

Ну, раз пошла такая пьянка.
Господа-читатели, не могли бы вы представить себя распределительной шляпой и назвать факультет, на который меня следовало бы зачислить.
Лично я разрываюсь между Равенкло - там можно думать сколько душе угодно и не скрывать этоо, Гриффиндором - весело, приключения и вообще гордое красное знамя, и Хаффлпафом - не так интересно, зато халява всегда прокатит.
Итак.
И еще вопрос к прогоосовавшим - почему именно туда? =)

Вопрос: На какой факультет Хогвартса вы бы меня отправили?

1. Гриффиндор		7	(18.92%)
2. Слизерин		4	(10.81%)
3. Равенкло (Когтевран)		20	(54.05%)
4. Хаффлпаф (Пуффендуй)		6	(16.22%)
Всего:		37

---

ПЧ.

Привествую всех новоприбывших =)
Проходите, располагайтесь

@темы: ПЧ

---

*вкуривает* Оно шикарно...

---

Рекламная пауза

---

Блич 237 + аватарз

Первая зампакто-филлер-серия, которая меня реально разочаровала. Видимо, всю оригинальность и яркие сцены аниматоры вложили в предыдущие 6 серий.
Экшна мало, разговоры пресные плюс острый переизбыток фансервиса. По сути серию из болота вытаскивает Иккаку и появление Бьякуи, покрытое паутиной филлерных загадок. В остальном - зря потраченное время, как ни грустно это признавать.
И вообще, куда дели Кемпачи?
Да и для аватарирования эпизод оказался совсем неплодотворным...

1. 2. 3. 4.
5. 6. 7. 8.
9. 10. 11. 12.
13. 14. 15. 16.

@темы: аватары, Хлорко, Аниме, Bleach

---

Мой покровитель - Зевс

23.7 - 23.8



Он - отец богов и людей, хозяин всех благ и причина всех несчастий. Добиваясь власти, он победил много древних страшных чудовищ, относившихся к предыдущему поколению богов, и принес в мир плодородие, чувства радости, совести и стыда. Зевс - низверг в Тартар своего отца титана Кроноса. Поэтому совершенно справедливо, что Зевс внушает не только уважение, но и благоговейный ужас.

Люди Зевса благородны, честны, властны, обладают силой и мощью убеждения. Людям, рожденным в свой месяц, бог дарует благородство, справедливость и власть, при условии, что все свои поступки они будут тщательно взвешивать.

Символ Зевса – орел.

Другие знаки греческого гороскопа.

---

19.09.2009 в 00:30

Пишет  .Aya.:

18.09.2009 в 22:09

Пишет  Tantan & Rina:

Ня-ня-ня *___*

18.09.2009 в 23:40

Пишет  Pan Hetman Malfoy:

17.09.2009 в 21:18

Пишет  Illfort Grantz:

без комментариев ______________________________